Но я честно старалась. Написано это за эээ 4 с чем-то месяца, точнее начинался этот фик 9 раз и закончился только один раз, его я и представляю вниманию. Он небечен
Извини меня за задержку (ахахаха "задержка"
Итак
Названия нету)
Предупреждение: MPREG (Маркусов MPREG)
Пейринг: ФлинтВуд
Рейтинг:
Перекреститесь перед и сходите к психиатру после)
АААААААААА
Маркус не помнил случая, когда его бесила какая-нибудь просьба. Но вот сейчас, видно, случай для запоминания.
- Флинт, сожри лекарство!
Как это бесит. Даже эмоции какие-то вялые, но все равно внутри Маркуса происходит мини-извержение вулкана, до трясучки, до бешенства хочется чем-нибудь заебашить в стену. Но он не хочет, чтобы Вуд услышал и обвинил в ненормальности и излишней психозности, и... "Бля", - цедит Флинт через крепко сжатые зубы и добавляет для верности: "Убейся нахуй"
- Заткнись, Марк! - обиженно отвечает Оливер из коридора, - Не хочешь-не надо. Твои личные проблемы.
- Я тебя выебу сейчас, если не заткнешься сам! - злость пропадает, когда Маркус видит Оливера, который немного приоткрыл дверь и заглядывает в комнату, опираясь локтем на косяк. Марк понимает, что злится зря, совершенно неуместно и по-бабски. Всему виной брезгливо-жалостливое выражение вудовского лица. Он готовится захлопнуть дверь, если Флинт разорется. Маркус чувствует себя виноватым, хотя ничего необычного он не сделал. В последнее время он всегда такой. Нервный, мягко говоря.
- Твоя сучность меня бесит, Марк. - хочется извиниться или хотя бы неловко улыбнуться, но уголки губ ползут вниз, лишь пару раз дернувшись. Становится паршиво. Он сжимает зубы так сильно, что создается ощущение, будто еще немного, и они начнут вгоняться вглубь десны. Вуд видит, что пока опасаться нечего и покидает свою "зону недосягаемости". Подходит к Марку, смотрит, немного наклонив голову набок.
"И как у него получается так улыбаться? спокойно всмысле."
- Забей, - просит Вуд. Втягивает в легкие столько воздуха, сколько, наверное, возможно в них поместить, чуть задерживает, прикрывает глаза. Пальцы у него немного дрожат, когда он касается виска. Тупое движение, которое Маркус ненавидит. "Если так делает, значит хочет что-то сказать. Стремное что-нибудь, скорее всего. Как и всегда." Флинт в уме уже придумал три способа послать Оливера, если он начнет лекции, но они ему не понадобились. Марк дернулся, когда Ол несмело дотронулся до его живота. Оливер будто бы даже подпрыгнул на месте и моментально убрал руку.
В груди защемило, появилось впечатление, что ребра сжимаются сильнее, чем положено, давят на внутренности, грозя чем-то непоправимым, чего допустить нельзя никак. Через все это пронеслось в голове единственное "Не надо" и застряло.
- Больно что ли? - интересно, значит?
В этом прикосновении не было ничего необычного, того, что могло бы выбить из Марка страх, но мистическим образом казалось, что Оливер трогает душу, если она, конечно, есть. Рукой. Через слой одежды, кожи, плоти, но трогает. Невероятно.
- Нет, - справился с собой Марк и повторил для самого себя еще разочек. - Нет.
- Я уж подумал, - радуется Вуд и проводит по животу еще раз. Натуралист хренов. Но в этот раз прикосновение вызывает только дрожь, прошивающую позвоночник.
- Стремно немного, да? - надо же, какие шедевральные выводы! Да за вудовскую догадливость надо Нобелевскую премию как минимум и в глаз как максимум.
- Да есть. Чутка.
- Не шипи ты, - Вуд пытается окупить тупую реплику своей улыбкой. И у него получается. Хоть и слабо, но получается. Марк в последний раз дергает уголками губ и оставляет непродуктивные попытки, пусть Оливер за двоих лыбится, у него неплохо выходит.
- Думаю, все будет хорошо, - с такой интонацией это прозвучало как "все равно ты сдохнешь, крепись"
- Я тоже на это хотел бы надеяться.
Оливер отворачивает голову и утыкается взглядом в пол. Маркус не знает что надо делать, в голове стреляют одна за одной ракеты, хочется спать. Оливер ничего не говорит, когда в камине появляется колдомедик, молчит и когда Марк шагает за мужчиной в халате в пламя. Ярко-желтое, специально для экстренных случаев.
Нет сил помахать Маркусу, нет сил улыбнуться, нет сил пожать руку или обнять. Марк оглядывается в последний момент, и Вуд замечает как побледнело его лицо.
Когда оба исчезают, Вуд чувствует невероятную усталость. Такую, когда кажется, что ты не только выжат как лимон, а еще и прокручен пару раз в миксере. И разбавлен волнением, перерастающим в панику.
"Что делать?"
Заниматься повседневщиной казалось просто чудовищным. Когда Марк где-то там, отчего-то там...
- Маркууус... - простонал Вуд и сжал кулаки, - Надеюсь все будет хорошо. Все будет, родной...
***
Оливер ушел из этого дома около года назад. Не то чтобы тогда было очень жаль: Флинт порядком успел надоесть ему, но внутри сидела тревога, непонятная, правда, но сидела. Оливер спускал все воспоминания, связанные с Марком в думосбор, начиная от Хогвартса, заканчивая утренним кофе в грязной кухне, смятой постелью, и жадными поцелуями, норовящими попасть куда-то внутрь, до сердца.
Ну не было значит любви. Сожаления не оставило, наверно, всему виной почти чистая память, воспоминания о Маркусе были нечеткими, без подробностей, это и позволяло жить нормально.
Оливер просто забил.
И уж конечно не занимался пересматриванием своих воспоминаний. Разве что иногда... совсем иногда.
Вот например, когда голова Маркуса появилась в камине Вуда, Оливер чуть не свалился с кресла и мгновенно покрылся красными пятнами, неравномерно покраснев. Думосбор он моментально отставил туда, где маркусов взгляд достать его не смог бы. Но Флинту, как оказалось, было не до этого.
- Есть разговор, - сказал и исчез. Вуд сначала подумал, что прокурил себе все мозги до такой степени, что уже видит боггартов где не попадя. Но все же сыпанул в камин горсть порошка и назвал адрес Марка, который оказался не способен забыть. Приготовился увидеть Флинта, спящего или дико злого или наткнуться на барьер, но беспрепятственно очутился в гостиной. Ол не мог признаться, что сердце екнуло, когда он увидел Маркуса в черной мантии, стоящим у витражного окна, а когда тот повернулся, Вуд готов был, кажется, провалиться сквозь землю, щеки непонятно от чего горели.
Встреча началась довольно радужно.
- Ты будешь воспитывать ребенка, Вуд.
- Что?! Какого ребенка, Флинт, ты упал что ли?
- Своего ребенка, - Маркус помолчал, потом все же решил добить Оливера, - Короче, скоро заберешь.
- Откуда у меня может быть ребенок, Марк! Если бы из Хогвартса забеременела какая-нибудь, то сто лет назад бы уже родила! Уже пять лет прошло с выпускного. Кто она? Откуда ты вообще знаешь, а? Ну?
- Вуд, мне льстит, конечно, что ты неудачник последний, с которым телки не спали с конца Хогвартса, но ребенок будет.
- Откуда интересно знать?! Сам мне его тут родишь?? - Маркус поднял на Оливера такой взгляд, что захотелось перемотать на пару мгновений назад и забрать слова назад. Ол вспотевшей ладонью сжал в кармане палочку, почти машинально.
- Да, сам, - Марк встал со стула и подошел к Вуду. На лице его было выражение глубочайшего отвращения. - Медики ничего не смогли с ЭТИМ сделать. Поэтому через неделю заберешь. Мне не нужен.
- Марк... Это хреновая шутка, перестань.
- Эта хреновая ШТУКА сидит во мне, Вуд. Будь добр, не возникай и просто забери ребенка. Делай с ним что хочешь. Утопишь, вырастишь сопливое подобие себя ли, мне насрать.
- А... Ээ... С чего ты взял что это мой?
- а чей?
- Ну ты же не только со мной спишь и... - Маркус не пожелал слушать что "и". Он схватил Вуда за отвороты рубашки и очень методично потряс.
- Меня ничего не интересует. Или заберешь или... Или не знаю. Но мне он не нужен. Я оставлю его в приюте или где-нибудь еще, но не у себя, уж поверь. Вали. - Марк разжал руки и оттолкнул Оливера по направлению к камину.
- Да пошел ты! - Оливер аппартировал домой и почувствовал эмоциональную усталость. Ему еще не было известно, что эта усталость будет преследовать его еще долго.
***
Маркус бросил записку, принесенную вудовской совой на тумбочку в прихожей. Он заранее знал, что так произойдет. Не могло быть иначе. Просто не могло и все тут.
"Я согласен. Когда надо будет появиться?
О.В"
Марк скучал по корявым загогулинам мало кому понятным, выведенными дрожащей рукой. Рукой этого человека, этого чертового Вуда, наградившего его не только безумным сексом и болезненно-нужной искренностью, но и... ребенком. Маркусу самому хотелось, чтобы это была дурная шутка, на худой конец кошмар, никаких детей он заводить не планировал не то что сейчас: вообще никогда! Нет, он предполагал, что через пару лет надо будет жениться, завести ребенка, желательно мальчика и воспитывать его, готовя к предстоящей жизни, больно бьющей и порой отнимающей самое ценное, что есть у тебя, но все равно это казалось запредельным, а тут такой сюрприз.
Маркус встал напротив камина, скрестив на груди руки, и ждал непонятно чего. Ждал с сильно бъющимся в груди сердцем, со слезящимися от долгого лицезрения огня глазами.
Флинт не знал, как должна вести себя новоиспеченная мамаша, не знал, что можно, а что нельзя в таком интересном положении, не знал вообще ничего. Ему казалось, что его закручивает в водовороте, что он теряется в нем, завис между чем-то и чем-то и время остановилось. Но переубедить его поспешили настенные часы, пробившие полночь. Марку показалось, что он просто очнулся.
"Чего я жду. Зачем?"
В голову внезапно пришла мысль о том, что тот самый день родов наступит уже скоро, слишком скоро и страх липкой дрожью пробежал по всем внутренностям.
"Чего ждать?"
Когда из камина вывалился взъерошенный Вуд в маггловской одежде, Марк уже тушил в комнате свечи. Увидев Оливера, он почти побежал к нему быстрым шагом, но когда расстояние между ними так резко уменьшилось, он забуксовал, резко остановился на расстоянии вытянутой руки и замер. Он вдруг понял, к чему стремился уже около года: не простить этого человека он не мог. За все. За все-все-все. За то, что покинул его, за то что не писал, за то что причинил боль. Оливер смотрел Маркусу в глаза, и в них плясали отблески каминного огня.
Еще один маленький шаг навстречу. И как трудно он дается, этот шаг.
- Ол.
Вуд не выдержал первым. Маркус не был против пальцев, пробежавшихся по его ладоням. Он поцеловал Оливера и за его спиной тут же сомкнули кольцо надежные руки. "Простишь?" - спрашивали шальные искрящиеся глаза. "Да" - шептал Марк и снова целовал податливые губы, - "Дадада!"
Сердцем к сердцу
Сегодня вечером.
Сегодня вместе,
Мне так легче.
Прости за грешки
За большие и за малые.
Моим сердцем кто-то играет в снежки.
Я без тебя так устал.
Так устал...
Все после, незапланированный программой кусок
***
- Марк! Где эти вшивые памперсы?
- Я не знаю, поищи сам!
- Их нигде нет! - Вуд в панике метался по кухне, натыкаясь то на стол, то на стулья, на столе истошно вопил ребенок, суча руками и ногами.
- Маааааааарк!!! - взвыл Оливер, пытаясь переорать дитя, голос которого сложно было не услышать Маркусу из гостинной.
- Вот памперсы, бестолковщина! - Марк вошел и тут же указал на белый сверток у Вуда в левой руке.
- Я могу поклясться их тут не было! Серьезно, Марк! - на лице Марка явно читалось ехидство.
- Ах ты, скотина! - Ол отвесил Маркусу подзатыльник, получил в ответ два и успокоился, - Как их одевают?
Пока они в четыре руки возились с застежками и "непонятно зачем приклепанными хреновинами", Марк украдкой смотрел на Оливера. Мягкие каштановые волосы уже нуждались в стрижке, но это ничуть не портило Вуда. Лицо с мягкими чертами, яркие глаза.
Первый год жизни ребенка воспитывала подруга Оливера, целый год Вуд снова жил у Маркуса, и последний успел вспомнить подзабытые им привычки Оливера, вспомнить наконец его лицо и вкус опухших с утра губ, но каждый взгляд на Оливера был разным, Маркусу порой казалось, что за ночь Ол как-то меняется то в лице, то в теле, но объяснения пока этому не нашел.
Потом им все же пришлось забрать ребенка, которого они до сих пор не назвали, и покой в доме нарушился.
- Он почти спит, - торжественно объявил Оливер после получасового мучительного укачивания ребенка то на руках, то в коляске.
- Я очень рад. Убери его, пожалуйста, в кровать.
На самом деле Маркус не научился еще любить маленькое существо, другого слова у него пока не находилось, но он был ему благодарен.
Когда ребенок вырастет, Маркус непременно научит его терпению, чтобы он мог ждать счастья сколько потребуется и расскажет как-нибудь, почему у него нет мамы и кто ему Вуд. А еще он скажет, что судьба иногда одумывается и пытается замазать грешки, даже возвращает то, что забрала, казалось бы, навсегда.
Если, конечно, Вуд, уже снимающий с Марка рубашку, напомнит. Если Вуд с невероятно красивой улыбкой и вкусными поцелуями не сведет Маркуса с ума окончательно. И, кажется, Марк уже придумал для ребенка имя. Позже они обсудят его с Вудом, но не сейчас. Явно не сейчас.